“Всю жизнь я мечтал сидеть в субботу за столом окружении семьи”

Мататиягу Нерия (ему сейчас 33 года) репатриировался в Израиль в 2010 году. Оставив семью в России, он приехал один и оказался в центре абсорбции в Раанане.

– Мои родные были убеждены, что я сошел с ума. Меня звали Матвеем, я вырос в доме, где не было и малейшего намека на религию. Это был случай полной ассимиляции, вызванной страхом перед антисемитизмом, и начавшейся уже два поколения назад. Религиозность видится моим родным чем-то очень примитивным. Они винили религию в том, что она изменила мое мировоззрение, просили, чтобы я подстриг бороду и еще много такого, что если я расскажу, вы просто не поверите, – говорит он.

Тяга к еврейству, со временем подчинившая себе его жизнь, открылась в нем самым удивительным образом.

– Сказать по правде, это произошло совершенно случайно. Моя дядя решил репатриироваться вместе с семьей в Израиль. Я не мог понять, какое они вообще имеют отношение к Израилю и начал задавать вопросы. Оказалось, что прабабушка и прадедушка выполняли требования кашрута и соблюдали субботу. Я вдруг понял, что связан с еврейским народом и начал учиться, постепенно узнавая все больше об иудаизме и Израиле.

– Вы бывали в Израиле до того, как репатриировались?
– Конечно! Бывал в Израиле несколько раз, в рамках программ “Таглит” и “Маса”, потом полгода учился в университете на целевом курсе для евреев из СНГ. И каждый раз спрашивал себя, это ли мое место, хочу ли я пройти гиюр и репатриироваться в Израиль. Именно тогда я понял, что не представляю себе, что и дальше буду жить в Росии, и что ответы на занимающие меня вопросы я найду в иудаизме и в Израиле. Репатриировавшись, я оказался в центре абсорбции в Раанане, а потом поребрался в поселение Кфар Эльдад в Гуш Эционе, недалеко от Ткоа.
– Что вы обрели в Израиле, чего вам не хватало в России?
– Когда я увидел, как в Израиле встречают шабат, как вся семья сидит за столом, как едят вместе, разговаривают и обмениваются историями, я захотел, чтобы и в моей жизни было такое. Привлекали меня и еврейские обряды, и молитвы, и обычаи. Ничто не вызывало у меня внутреннего противодействия, я все принимал уже в самом начале. А кроме того, я с детства верил, что есть Б-г, так что вопрос о вере в единого Б-га вообще не возникал.

О курсе в рамках “Натива” он говорит:
– С гиюром в армии у меня как-то не пошло, но, тем не менее, потом я поступил на курс гиюра. Собственно гиюр я прошел много позже, в ешиве, где я тогда учился.

– Теперь, когда вы чувствуете себя дома, о чем вы мечтаете?
– Мне очень близки слова Пророков: “Вино Израиля есть первый символ Избавления”. Я интересуюсь виноделием и мечтаю о том, что у меня будет своя домашняя винодельня, где я буду производить отменное вино. Я вижу в этом глубокую связь между моей любовью к вину и стремлением приблизить Избавление. Конечно, я хочу создать семью, стать отцом, и уверен,  что так и будет.

– Что вы хотели бы посоветовать тем, кто задумывается о прохождении гиюра?

– В  первую очередь, быть честными с собой. Тот, кто проходит гиюр, в некотором смысле заключает договор с Творцом. И, ставя подпись, обе стороны должны быть уверены в том, что они делают.  В то же время, я полагаю, что еврей постоянно должен подвергать все сомнению и продолжать задавать вопросы, не принимать ничего как истину в последней инстанции. Причина тут не в мятежном духе, но в необходимости задавать вопросы и постоянно проверять, находится ли человек в правильном для него месте. И если нет – по мере возможности исправить это.