Место под солнцем

Лекса Лев, 23 года, военнослужащая. Родилась в Москве, приехала в Израиль в 2015 году, живёт в Тель-Авиве. Выпускница армейского курса “Натив”

Лекса Лев приехала в Израиль два года назад с мамой и сестрой. Спустя неделю, проведённую на съёмной квартире в Бат-Яме, сестра уехала обратно в Москву. Через полгода за ней последовала и мать. Лекса осталась одна и тоже решила покинуть Бат-Ям. Она переехала в Тель-Авив. “Я так полюбила эту страну, что готова отдать за неё всё”, – говорит Лекса.

– Каким образом ты так быстро и так сильно привязалась к Израилю?

“Сначала мне тоже здесь было как-то странно, и я не понимала, куда попала. Но очень быстро всё устроилось. Я начала учиться в ульпане и у меня сразу же хорошо пошёл иврит. Я устроилась на работу тренером по плаванию. Я с детства занималась спортом, и довольно серьёзно. Я входила в состав олимпийской сборной России по синхронному плаванию. Благодаря этому и ближневосточный уклад Израиля не стала для меня чем-то новым. Ещё в России я участвовала в съёмках реалити-шоу “Вышка”. Там всяких знаменитостей учат прыжкам в воду, а мы, девочки-синхронистки, в перерывах “делаем красиво” в бассейне. Этот телевизионный формат существует и в других странах. После России я участвовала в съёмках и за границей. Так появилась привычка жить вне дома. Когда я приехала в Израиль, я быстро нашла себе друзей. Спустя 3-4 месяца после приезда я почувствовала, что во мне что-то изменилось к лучшему. И тут наступил первый кризис.”

Что случилось?

“За полгода до нашего отъезда в Израиль умер мой папа. Я к тому времени уже окончила университет по специальности “прикладная информатика” и работала Москве управляющей компанией. Я с головой ушла в работу. У меня не было времени осознать, что произошло. После приезда в Израиль мне нужно было быстро приспосабливаться к новой стране. А когда первые проблемы были решены, у меня вдруг появилось время. И тогда я поняла, что случилось и ощутила всю боль утраты.”

Как ты справилась с этим кризисом?

“Приятель рассказал мне, что в Тель-Авиве существует русскоязычная община, которая собирается в одном доме культуры. Он рассказал, что у этой общины есть свой раввин, с которым обо всём можно поговорить. Я пошла туда, и это было замечательно. Раввин оказался изумительным человеком. Мы вместе читали главы из ТАНАХа, говорили на самые разные темы, в том числе – о взаимоотношениях между родителями и детьми. Ночь учёбы в праздник Шавуот была потрясающей… Я почувствовала, что это знак – я должна пройти гиюр. Потому что я не еврейка по Галахе. Мой папа был армянин, только дедушка с маминой стороны – еврей. Но он очень далёк от еврейства. Он даже изменил свою фамилию, чтобы она выглядела, как русская.”

Когда Лекса поделилась с друзьями своими планами пройти гиюр, они посоветовали ей сделать это в армии. “Проблема заключалась в том, что меня не хотели призывать, – рассказывает Лекса. – Из-за возраста. Мне был тогда уже 21 год.”

Как же ты добилась, чтобы тебя призвали?

“Писала письма армейскому начальству. В первый раз мне сразу же отказали. После второго письма пригласили на собеседование. Женщина-офицер пыталась отговорить меня, рассказывала, как сложно быть солдатом-одиночкой… Но я стояла на своём, и меня, в конце концов, взяли в армию, хоть к тому времени мне было уже 22. После курса молодого бойца и курса иврита меня отправили служить в ВВС, в подразделение, где все – добровольцы. У нас существует особая общность, каждый знает, что он делает, каждый знает, для чего он здесь, если надо – работаем до утра. Мы – настоящие друзья.”

Спустя несколько месяцев Лекса уже прошла курс “Натив”. Спустя месяц её ожидает раввинский суд. “Курс мне очень понравился, – рассказывает Лекса. – Мне было очень интересно, я ведь не училась в Израиле в школе, я мало знала об истории страны, об истории сионизма. Курс помог мне восполнить этот пробел. И учителя, и командиры были замечательные. И на семинарах мне было очень хорошо. Главная сложность была с ивритом, всё-так уличный язык – это не язык молитв и благословений. Но и эту трудность я преодолела. В коне концов, я чувствовала себя на семинарах даже лучше, чем на основном курсе.”

Что в особенности тебе запомнилось из этого времени?

“Наша встреча с членами религиозной общины в Петах-Тикве. Это не была обычная армейская экскурсия. Нам показали детский сад, мы видели, как молились дети. У каждого мальчика был свой маленький талит, свой молитвенник с картинками, там был даже мальчик-кантор. Потом дети показали нам спектакль, подарили нам рисунки. Это было необыкновенно трогательно. Я очень хочу семью и детей.”

Бывает, что ты скучаешь по Москве?

“Я не сказала бы, здесь я чувствую себя дома. Я вообще чувствую себя другим человеком. В Москве у меня было всё – машина, квартира, работа, но в жизни мне не хватало внутреннего содержания. В Москве тоже живут хорошие люди, но они более холодные. В Израиле это по-другому. Можно сказать, что здесь я нашла себя. У меня уже есть определённые планы, что делать после армии. Я хотела бы ещё поучиться в университете, получить ещё одну степень – в области социальной работы или преподавания. Я хотела бы работать с инвалидами или людьми, страдающими аутизмом. Хорошо было бы найти ещё какой-то способ им помочь.

Как родные в России воспринимают происшедшие с тобой изменения?

“Конечно, они рады, что мне хорошо, но не очень понимают, что я здесь забыла. Как раз еврейский дедушка занимает в этом отношении более гибкую позицию. Он говорит, что каждый должен жить там, где ему хорошо. И мне здесь действительно хорошо.”