В еврейскую страну из еврейского Парижа

Евгений Моргуновский, 30 лет, родился в Украине, репатриировался в 2013 году. Живет в Бат-Яме, работает на очистке бассейнов, выпускник курса “Натив”.

Евгений Моргуновский родился в Бердичеве. Этот небольшой по нынешним понятиям город – один из главных центров еврейской культуры в Восточной Европе. Здесь жил великий цадик Леви Ицхак из Бердичева, здесь творили Шолом-Алейхем и Менделе Мойхер-Сфорим, здесь в начале ХХ века насчитывалось около 80-ти синагог, здесь действовало несколько еврейских издательств. Шолом Алейхем называл Бердичев “еврейским Парижем”. Видимо, неслучайно именно здесь венчался великий французский писатель Оноре де Бальзак. Но всё это осталось в прошлом. “Наш дом никак не был связан с еврейской традицией, – рассказывает Евгений Моргуновский. – Мой папа был из запуганных советских евреев. Он никому не рассказывал о своём происхождении. То есть, тот, кто знал – знал, но сам он об этом никогда не говорил. Хотя моего деда звали Шмайя, а отца, соответственно, Владимир Шмаевич. С таким именем-отчеством и так всё ясно. И моя мама-украинка готовила фаршированную рыбу и “гоменташи” – традиционные еврейские блюда. Но всё равно отец пытался как-то уйти от своего еврейства. Даже меня он просил никому об этом не говорить.”

И ты не говорил?

“Говорил, конечно. Я рассказал друзьям в школе, что мой папа – еврей, и некоторым ребятам во дворе. Несколько раз я столкнулся с проявлениями антисемитизма, но ничего серьёзного не было. Так или иначе, я действительно был далёк от всего еврейского, пока не поехал в Израиль по программе “Таглит”.

Что тогда произошло?

“Всё перевернулось. Я был тогда уже довольно взрослый человек, мне было 24 года. Но эта поездка буквально изменила моё сознание. Я ощутил себя неотъемлемой частью народа Израиля. Я почувствовал необходимость восстановить прерванную связь. И полгода спустя после “Таглита” я вернулся в Израиль – на этот раз в рамках программы МАСА. Отучился семестр в университете в Ариэле, это было очень интересно. В 2013 году я репатриировался в Израиль.”

Ты приехал один?

“Да. Папа скончался за несколько лет до моего отъезда, а мама и сестра решили остаться в Украине. Сначала я жил в киббуце Ягур, а потом перебрался в Бат-Ям. После окончания ульпана я, как и многие другие, оказался перед дилеммой: учиться или работать. Чтобы прокормить себя, я начал работать на очистке бассейнов и со временем это стало моей профессией. Хотя в Украине я окончил техникум и получил специальность помощника машиниста поезда. Я посылал свои данные в Управление железных дорог Израиля, но никакого ответа не получил. Я принципе, я был бы рад работать на железной дороге. Может, попозже попробую снова. Я надеюсь, что в будущем я также смогу снова играть на трубе, я очень это любил.”

Ты учился в музыкальной школе?

“Да, я учился играть на трубе и на ударных. Я даже в украинской армии служил в оркестре. Но здесь у меня нет музыкальных инструментов и мне не на чем играть. Может быть, действительно, в будущем. Сейчас свободное время я провожу, главным образом, в спортзале, катаюсь на велосипеде, встречаюсь с друзьями. Мы поддерживаем связь ещё с того времени, как вместе учились по программе МАСА. Ещё я люблю готовить. Уже привык к израильской кухне. Я люблю готовить острую рыбу – храйме. И хумус с тхиной почти всегда у меня на столе.”

Как ты пришёл к решению о гиюре?

“Я думал об этом, когда ещё учился по программе МАСА. Для меня пройти гиюр – значит, окончательно замкнуть цепь, вернуться в лоно своего народа. Полгода спустя после репатриации я просто набрал в поисковике слова “гиюр в Израиле”. А ещё через месяц я уже учился на курсе “Натив”.

Ты вырос в семье, далёкой от еврейской традиции. Тебе не было слишком трудно на курсе?

“В то время я уже обладал некоторыми познаниями относительно иудаизма, еврейской культуры, еврейских праздников. А то, что я не знал, мне было интересно учить. Были, конечно, и трудные моменты. Например, во время молитвы я не всегда успевал за кантором и это было не очень приятное ощущение. Но я никогда не думал бросить учебу. В конце концов, все трудности остались позади, и я прошёл гиюр.”

Как к этому отнеслась твоя мама?

“С полным пониманием. Она уже два раза была у меня в Израиле, видела, как я живу, и во всём меня поддержала. Я соблюдаю кашрут, накладывают тфилин, по субботам молюсь в синагоге. Маме это никак не мешает. И отец, я думаю, если был бы жив, был бы горд мною.”