Два прадедушки, Голодомор и справедливость

Мама и папа Даны Кравиц приехали в Израиль из Днепропетровска. А Дана родилась уже в Тель-Авиве, росла в Ришон-ле-Ционе, обычная израильская девочка, школьница, а потом военнослужащая. И семья Даны тоже была обычная советская семья: папа – еврей, а мама – не совсем, у нее евреем был только дедушка с отцовской стороны. Потом родители Даны разошлись. Папа стал жить отдельно, а у мамы появился новый спутник жизни, израильтянин. Дом, где росла Дана, бы обычным израильским домом. Она жила так же, как все ее одноклассницы, но знала – по законам Государства Израиль она еврейкой не считается. Но сама Дана считала себя еврейкой – кем же еще? И, когда она узнала, что в армии можно пройти гиюр, сразу же решила – это для нее. И действительно, вскоре после призыва записалась на курс “Натив”.

Учиться на курсе было интересно. “Я узнала много нового об истории Израиля, о сионистском движении, о том, как все начиналось, – рассказывает Дана. – Я думаю, теперь я знаю об этом больше, чем многие мои сверстники. Для меня это была самая интересная часть курса”. Но главное открытие, которое сделала для себя Дана во время учебы, было связано не историей Израиля. Разбираясь, кто есть кто в ее семье, Дана неожиданно выяснила, что ее прадедушка Григорий в начале тридцатых годов прошлого века пережил на Украине страшный голод, жертвами которого стали миллионы людей. Оказалось, что эта трагедия называется Голодомор и она стала следствием преступной политики Советской власти, принудительной коллективизации и массовых репрессий против собственных граждан. Дана не могла представить себе, что в 20-м веке голод мог стать причиной гибели миллионов людей, и не где-то на краю света, а в стране, где родились все ее родные.

Григорий Алексеевич Семак, прадедушка Даны – обычный украинец. Ему 96 лет, и он прожил обычную для человека своего поколения жизнь. Там было все: лишения, война, удушливые годы замалчивания трагического прошлого. Но Григорию Алексеевичу сильно повезло: его не сморил голод, не убила фашистская пуля, он дожил до времен, когда о Голодоморе можно говорить открыто. Он хорошо помнит те страшные дни. Когда от голода вымирали целые деревни, когда каждое зернышко было на вес золота, когда обезумевшие люди были буквально готовы съесть друг друга. “Прадедушка делает все, что может, для того, чтобы о трагедии Голодомора узнал весь мир, – говорит Дана, и в ее голосе слышна гордость. – Он дает интервью разным средствам массовой информации, например, радиостанции “Свобода”. Он пишет в днепропетровской газете “Заря”. Более двадцати стран и Европейский парламент уже признали Голодомор геноцидом.”

Семья Каганович

Даниэль Коган, который так же, как и Дана, учился на курсе “Натив”, родился в Санкт-Петербурге. Его прадедушка был не совсем обычным человеком. Он был революционером, а потом – наркомом, членом высшего партийного руководства. Он застрелился в 1941 году, когда нам ним нависла угроза ареста. Звали его Михаил Каганович. А младший брат прадедушки, Лазарь, вообще был одним из первых лиц советского государства. Его именем называли города и поселки, вузы и заводы, колхозы и корабли. Московский метрополитен носил имя Лазаря Кагановича.

В 20-е годы Лазарь Каганович был Генеральным секретарем компартии Украины. А в начале 30-х как заведующий сельскохозяйственным отделом ЦК ВКП(б) руководил коллективизацией и раскулачиванием. На Украине он считается одним из главных организаторов Голодомора. 31 декабря 2009 года Апелляционный суд Киева признал Лазаря Кагановича и еще шесть советских руководителей, виновным в организации геноцида украинцев.

Детей из семей советских бонз, в том числе и бывших, ждало вполне благополучное детство. Но у Даниэля в силу трагического стечения обстоятельств все получилось по-другому. Совсем маленьким он потерял мать. Даниэль остался на попечение у бабушки, но она умерла, когда мальчику было 8 лет.

Учиться Даниэля отправили в престижную петербургскую гимназию с углубленным преподаванием английского и китайского языков. Считалось, что гимназия готовит будущих дипломатов и работников внешней торговли. О Даниэль об этой карьере и не думал. Отец, занятой человек, член Союза художников Санкт-Петербурга, не успевал следить за сыном, который, по сути дела, был предоставлен сам себе. “Учился я плохо, с отцом конфликтовал, – рассказывает Даниэль. – Несколько раз меня собирались выкинуть из гимназии. Отец говорил: “После школы поедешь в Израиль, пойдешь в армию, там из тебя сделают человека”.

Действительно, после школы Даниэль отправился в Израиль. Вскоре его призывали в армию, в инженерные войска. Встреча с миром еврейской традиции прошла у Даниэля своеобразно. Сразу же после призыва новобранец начал молиться по утрам. Но вовсе не потому что ощутил необходимость пообщаться с Всевышним. “Просто мне сказали, что по утрам все моют туалеты, – говорит Даниэль. – Исключение только для тех, кто молится. Я и решил: лучше молиться, чем чистить туалет”.

Когда Даниэль получил приглашение на курс “Натив”, он решил его принять. Не потому что его интересовали в тот момент гиюр, еврейская традиция или история Государства Израиль. “Просто все, кто служили со мной, и получили приглашение “Натива”, решили пойти на курс, – объясняет Даниэль. – Тогда и я пошел, вместе со всеми”.

Но, неожиданно для Даниэля, учеба оказалась интересной. Даниэлю показалось, что мир еврейских ценностей знаком ему уже давно. “Моя бабушка, мамина мама, не была записана еврейкой, – рассказывает он. – Но она воспитывала меня в еврейском духе – то есть в духе милосердия, справедливости, любви к ближнему. С тех пор среди евреев я всегда чувствовал себя, как среди своих”.

Еще до курса “Натив”, сослуживец Даниэля по 603-ему батальону пригласил его на шаббат к себе домой, в Афулу. Даниэлю понравилась атмосфера традиционного субботнего отдыха. А на курсе “Натив” его стали приглашать на шаббат учителя. “У нас преподавала молодая супружеская пара из Гуш-Эциона, – рассказывает он. – Мне доставляло огромное удовольствие проводить субботы в их семье. Просто приятно было смотреть, как родители относятся к своим детям, как зять относится к теще. Это были удивительные отношения. Просто маленький рай”.

Успешно завершив курс “Натив”, а затем и армейскую службу, Даниэль продолжил соблюдать традиции. Он ведет образ жизни религиозного человека. И учится в Иерусалимском технологическом колледже “Махон Лев” на инженера.

Страдания и справедливость

Даниэль родился в 1991 году, в год, когда Лазарь Моисеевич Каганович умер в возрасте 98 лет. История прадедушки и его братьев Даниэлю хорошо известна. “В царское время их отец получил на работе травму и стал инвалидом, – рассказывает он. – Его выгнали с работы, ничего не заплатив. Семья страшно нуждалась. Они всемером жили в коровнике в какой-то деревне. А совсем рядом, в Киеве богатые люди купались в роскоши. Это обострило у прадедушки и его братьев чувство справедливости. Они примкнули к большевикам и пошли в революцию. Я знаю, что революция принесла много страданий и привела к кровопролитию. Но те, кто ее совершал, хотели установить справедливый миропорядок. Тот, который описан в Торе и у еврейских мудрецов. По сути, все свои идеи коммунисты взяли из Торы”.

О том, может ли стремление к справедливости служить оправданием гибели миллионов, продолжают спорить до сих пор. Дана Кравиц рассказывает, что ее мама до сих пор продолжает скучать по советскому прошлому, а в нынешнем украинско-российском конфликте поддерживает Россию. И даже спорит об этом прадедушкой Даны, Григорием Алексеевичем, являющимся страстным противником коммунистов и сторонником независимости Украины. “Мама очень любит своего дедушку, – говорит Дана. – Так получилось, что он фактически ее растил. Но в политических вопросах между ними согласия нет”.

Даниэль считает, что коммунисты, к которым он причисляет и своего отца, пошли по ложному следу. “Всю жизнь отец занимался коммунистической пропагандой, – говорит он. – Работал в Союзе художников, делал разные плакаты”. Даниэль идеи социальной справедливости нашел не у Маркса, а в Торе и учении раввина Кука. “Сегодняшние законы Израиля лишь в малой степени отвечают требованиям Торы, – говорит он. – По Торе, государство должно гораздо больше заботиться о своих гражданах. Если бы еврейские большевики были знакомы с Торой и учением раввина Кука о воплощении ее законов в еврейском государстве, все могло бы сложиться по-другому”.

Даниэль Коган сегодня – обычный израильтянин. После отъезда в Израиль он лишь раз побывал в Санкт-Петербурге, и вернулся разочарованным. “Я сразу почувствовал, что мне там делать нечего, – говорит он. – И одноклассники мои, несмотря на то, что выпускники престижной гимназии – кто спился, кто подсел на наркотики, один даже сидит в тюрьме”. Даниэль с удовольствием вернулся в Иерусалим, и в Россию пока не собирается.

Дана Кравиц – тоже обычная израильтянка. Вскоре она оканчивает курс “Натив” и ей предстоит пройти раввинский суд. Пройдя гиюр, Дана сотрет последнюю грань, отделяющую ее от большинства граждан страны. Дана и Даниэль – обычные граждане еврейского государства, которых поезд истории уносит все дальше от трагических станций, на которых встречались их предки.