Теперь понятно, как правильно заполнить анкету

Лариса Люшина, 29 лет, родилась в Харькове, репатриировалась в 1994 году, живёт в Нагарии, работает директором продаж в компании “Партнер”, выпускница курса “Натив”

Несколько лет назад, когда Лариса училась в университете, её попросили заполнить некую анкету. “Когда я добралась до пункта: вероисповедание – иудейка, христианка, мусульманка – нужное подчеркнуть, я не знала, что делать, – рассказывает она. – Я почувствовала, что не понимаю, кто я. Это было довольно неприятно.”

Лариса родилась в Харькове. В Израиль она приехала шестилетней девочкой. Друзья родителей посоветовали отдать Ларису в религиозную школу, где уже учился их сын. Там были готовы к приёму детей репатриантов. Русскоговорящая учительница помогла Ларисе с ивритом, и год спустя девочка уже свободно говорила на новом языке. На летние каникулы она поехала с родителями в Харьков и удивила родственников тем, что говорила по-русски с акцентом. “Конечно, я не забыла родной язык, – улыбается Лариса. – Но уже тогда мне было легче говорить на иврите. После каникул я вернулась в Израиль как к себе домой.”

Сколько лет ты проучилась в религиозной школе?

“Два года. Там мы молились два раза в день, учили традиции. И дома мы всегда отмечали еврейские праздники. Мама рассказывала мне, что ещё в Советском Союзе её отец покупал на Песах мацу, но старался пронести коробки с мацой так, чтобы не увидели соседи. Мама очень боялась антисемитизма, и не без оснований. Когда она хотела поступить в музыкальную школу, ей сказали, что с еврейской фамилией это невозможно. Тогда мама взяла фамилию своей матери – украинки. Тогда её приняли.”

Значит, дедушка по материнской линии у тебя еврей?

“Да, он единственный еврей в нашей семье. Он приехал в Израиль через два года после нас и скончался в прошлом году. Я была очень к нему привязана. Когда я была совсем маленькой, дедушка ослеп, и поэтому почти всё время жил с нами. Сначала он ухаживал за мной, а потом, когда я выросла, настала моя очередь ухаживать за ним. Несмотря на слепоту, дедушка был очень активным человеком. Мы много гуляли вместе, разговаривали. Дедушка рассказывал, что его отец погиб на войне, а мать успела бежать с ним и его младшим братом от наступавших нацистов. Я даже не предполагала, что я не еврейка. Я поняла это только после призыва в армию, когда получила повестку на курс “Натив”.

Какие впечатление у тебя остались от курса?

“Мне было очень интересно. На курсе рассказывают о религии под необычным углом зрения. Светские люди даже не представляют себе, насколько это может быть увлекательно. Восприятие материала в значительной степени зависит от того, как его преподносят. А учителя на курсе были потрясающие. По окончании семинаров я чувствовала себя готовой к прохождению гиюра. Но раввинский суд я не прошла и, честно говоря, не поняла, почему. Для меня это было полной неожиданностью. После короткой беседы мне предложили прийти ещё раз через неделю, но у меня просто не осталось сил на повторный суд. Наверное, тогда я просто не была ещё окончательно к этому готова. Я вернулась в своё подразделение, осталась на сверхсрочную службу, и после увольнения в запас отправилась в долгое путешествие. Год я провела за границей. Я побывала в Австралии, Новой Зеландии, Сингапуре и Швеции. Кстати, в Австралии я встретила своих друзей с курса “Натив”. Это было очень приятно.”

Вернувшись домой, Лариса поступила в университет и получила первую степень по социологии. “Со временем я изменилась, повзрослела, – говорит она. – И вновь и вновь обращалась к мыслям о гиюре. Как-то раз я говорила об этом с одной подругой, и она дала мне телефон гражданского курса “Натив”. Я позвонила и вскоре снова начала учиться.”

Как прошёл гражданский курс?

“Учёба доставила мне большое удовольствие. Многие вещи я помнила ещё по школе и по армейскому курсу “Натив”, но, конечно, я узнала и много нового. И наш учитель, Авиу – просто потрясающий.”

Как родители отнеслись к твоему решению пройти гиюр?

“С пониманием. Они целиком и полностью поддерживают меня. Мама просто очень рада. Я думаю, что, если бы дедушка был жив, он тоже был бы рад.”