Через тернии к звездам

Алекс Бойдикман, 29 лет, родилась в Кишиневе, репатриировалась в 1996 году, живет в Рамат-Гане, работает в охране, слушательница гражданского курса “Натив”.

Алекс Бойдикман решила пройти гиюр еще в армии. Окончила курс “Натив”, потом семинар “алеф”, а потом… всё бросила и вернулась в свою часть. “Это была совершеннейшая глупость, – признается Алекс. – По правде говоря, я пошла на курс, чтобы отдохнуть немного от боевой службы, но это был не только отдых. Курс оказался интересным и интенсивным. В последнюю минуту я решила остановиться и не проходить гиюр. Почему? У меня нет точного ответа. Может быть, из-за моей семьи, настолько светской, что более светской не бывает.”

Алекс родилась в Молдавии, в Кишиневе. “Моя мама наполовину русская, наполовину болгарка, а папа – еврей, – рассказывает она. – Папа был убежденный коммунист. Я помню, у нас дома стояли тома собрания сочинений Ленина… Отец и знать ничего не хотел о еврейской традиции.  И после того, как мы переехали в Израиль, он остался атеистом. Он не хотел отмечать, как следует, еврейские праздники. Просил, чтобы мы не приставали к нему с “глупостями”. Но мы все равно праздновали. Правда, инициатива всегда исходила от меня и от моей сестры. Мама нас поддерживала, а папа, в конце концов, не возражал.”

Семьч Бойдикман приехала в Израиль в 1996 году и поселилась в Кармиэле. Алекс было тогда 9 лет. “Все здесь было по-другому, – вспоминает она. – И это было только к лучшему. Мне здесь очень понравилось, я довольно быстро освоила язык. Большинство моих друзей были израильтяне, не “русские”. Я хорошо училась, и, когда я была в десятом классе, решила “перепрыгнуть” 11-й класс и пойти сразу в 12-й. Еще одна моя глупость.”

Почему глупость?

“Чтобы “перепрыгнуть” в 12-й класс, мне пришлось уйти из гимназии в Кармиэле и поступить в частную школу в Кирьят-Бялике. Я не знала, что уровень преподавания там намного ниже. В частной школе учились, в основном, те, кто не смог найти себе места в обычной, государственной. И на дорогу пришлось тратить уйму времени – час в каждом направлении. Скоро я уже не была отличницей. Я стала часто пропускать школу…”

Но аттестат зрелости ты получила?

“Конечно, но я не поступила на юридический факультет, как планировала. Призвалась в армию и прошла курс командиров, решающих социальные проблемы солдат – новых репатриантов. Это очень престижный курс. Во всей армии есть лишь 20 штатных единиц на эту должность. Но я снова начала бороться – на этот раз за то, чтобы меня перевели в боевую часть. Мои командиры очень не хотели меня отпускать, но, в конце концов, я добилась своего. Год спустя после призыва я снова прошла курс молодого бойца и меня отправили служить в артиллерию. Это была серьезная служба, я была командиром отделения. Много времени провела на выполнении боевых задач.”

После армии ты поступила на юридический факультет?

“Нет, тогда я уже поняла, что это не для меня. Я поступила на психологический факультет Хайфского университета. Получила первую степень и хочу когда-нибудь сделать и вторую.”

Чем ты занимаешься сейчас?

“Работаю в охране. Здесь все выходцы из боевых частей, только две девушки на весь коллектив. И большинство – выпускники университетов. У нас есть экономисты, программисты, социальные работники, в общем, кто угодно.”

Как ты пришла к решению вновь пойти на курс подготовки к гиюру?

“Благодаря моему другу Мени. Он традиционный парень, из религиозной семьи. Мне понадобилось время, чтобы прийти к этому решению, но сейчас у меня нет никаких сомнений в том, что оно верно.”

Мени ходит с тобой на уроки?

“Конечно. Он знает все, что нам преподают, ему скучно, но он очень меня поддерживает. Вообще,  в его семье я приобретаю очень важный опыт общения с еврейством. Я имею в виду субботы, праздники, весь образ жизни.”

Так тебе не нужна сопровождающая семья?

“Нужна. Родители Мени – выходцы из Йемена, когда они молятся, я ничего не понимаю из-за их особого выговора. Я хочу, чтобы у нас была сопровождающая семья европейского происхождения. Так мне будет проще.”

Как твои родители приняли Мени?

“Папа сначала проворчал нечто, мол, я надеялся, что ты найдешь себе ашкеназа. Но, в общем, родители приняли Мени нормально. Сначала мы ели у них из одноразовой посуды, недавно они купили для нас новые тарелки. Все как-то устраивается.”