Вечно живые

Авив (Артур) Агдаров, 23 года, программист. Родился в Таджикистане, приехал в Израиль с родителями в 1994 году, живёт в Реховоте. Выпускник армейского курса “Натив”

Это случилось, когда Авив Агдаров заканчивал 9-й класс. Он шёл с мамой и младшим братом по улице и, немного отстав от них, заглянул в магазин. Он вышел обратно буквально через минуту. И увидел, как мама с братом переходят дорогу, и большая машина, не успев затормозить, врезается в них. “Это был минивэн GMC, – вспоминает Авив. – Водитель даже не остановился, и я погнался за ним. Спустя несколько метров он был вынужден притормозить на перекрестке, и я догнал машину. Я был готов разорвать водителя на куски, но, распахнув дверцу, я увидел перед собой ужасно испуганного человека. Рядом с ним сидела его жена, а на заднем сидении – четверо детей. Тогда я просто расплакался.”

Маму и брата Авива доставили в больницу и прооперировали. К счастью, они не получили необратимых травм. После операции врачи были настроены оптимистично. Как выяснилось впоследствии, они оказались правы – мать и брат Артура вскоре встали на ноги. Это было настоящее чудо. На следующий день после операции отец Артура отправился в синагогу, чтобы прочитать благодарственное благословение “Ха-гомель”. “Я хотел пойти вместе с ним, – рассказывает Авив. – И тогда отец объяснил мне, что я, по законам Галахи, не еврей, потому что моя мама – русская. Для меня это была полная неожиданность. Относительно других репатриантских семей, наша была, можно сказать, традиционная. Мы делали кидуш в пятницу вечером, отмечали все праздники. А моя тётя вышла замуж за парня из семьи бухарских евреев. Это – очень традиционные люди, и мы проводили с ними много времени.”

Авив родился в Таджикистане и первый год своей жизни провёл в Душанбе. Тогда его звали Артур. “Когда я родился, родители были очень молодыми людьми, – рассказывает он. – Папе было 20 лет, а маме 19. В юности отец хотел стать милиционером, но Советский Союз распался, в Таджикистане началась гражданская война, и все планы пошли прахом. Родители решили уезжать, и колебались между Израилем и Германией. В Германии у нас тоже есть родственники. Они там очень давно, я слышал, что они даже пережили власть нацистов, умудрившись как-то скрыть своё еврейское происхождение. В конце концов, папа решил ехать в Израиль. Он думал, что здесь у него будет больше шансов устроиться на работу в полицию. И, конечно, ему было очень важно, что это еврейская страна. Когда мы приехали, мне был всего один год.”

Как повлияло на тебя известие о том, что ты – не еврей?

“Я стал ещё больше интересоваться иудаизмом и задавать отцу разные вопросы. А в 10-м классе этот интерес усилился ещё больше. В нашей школе каждому десятикласснику давали вожатого, ученика 12-го класса. Мой вожатый, Рон, был религиозным парнем. Мы быстро подружились. Я много раз бывал у него дома, и по субботам тоже. Мы много разговаривали о жизни, я задавал Рону разные вопросы. В тот год я сильно приблизился к религии. Когда Рон окончил школу и ушёл в армию – он служил в морских “коммандос” – мы продолжили поддерживать связь. Когда стало подходить время моего призыва, я стал узнавать, как пройти гиюр в армии.”

Так ты узнал о курсе “Натив”?

“Да, но получилось так, что сразу отправиться на курс мне не удалось. А потом это дело всё время откладывалось. Сначала я служил в спасательных частях, а потом меня перевели в разведку. У меня была очень интересная и интенсивная служба. А через два года после начала службы произошла трагедия, которая отдалила меня от религии. Мой друг Рон погиб в автокатастрофе.”

Почему это отдалило тебя от религии?

“Я увидел в этом гигантскую несправедливость. Я не мог понять, как прекрасный человек, живущий по законам Торы, покидает этот мир совсем молодым. Это было непостижимо. Я пережил настоящий кризис веры, который продолжался целый год. Преодолеть его мне помог мой младший брат. Ему было всего 11 лет, но он сумел найти нужные слова. Брат спросил меня: “Может быть, твоё предназначение в этом мире – продолжить путь Рона?” Меня просто поразило, как маленький мальчик смог прийти к такому глубокому пониманию ситуации.”

Ты начал вновь приближаться к религии?

“Да. Я чувствовал, что своим образом жизни, своими молитвами, я оставляю Рона вечно живым. Я как будто использовал инструменты, которые он вложил мне в руки. Я понял, что невозможно больше откладывать гиюр, и отправился на курс “Натив”, а потом и на семинары. Это был замечательный опыт. Прекрасные учителя, новые друзья. Мне кажется, что в результате всего я сильно изменился.”

Как именно?

“Я думаю сегодня я лучший человек, чем прежде. Я стал более терпимым, более сосредоточенным. Сегодня я воспринимаю мир в более верных пропорциях.”

Как родители восприняли происшедшие с тобой изменения?

“Они очень рады, что я нашёл свой путь. Отец, кстати, сумел определённым образом воплотить свою юношескую мечту о работе в милиции. После приезда в Израиль он три года прослужил в пограничной полиции. Сегодня он начальник службы безопасности крупного предприятия.”

О чём мечтаешь ты?

“Сейчас я работаю программистом в компании “хай-тек”. Я мечтаю основать свой собственный “старт-ап”.